Неточные совпадения
Тогда же приехал к нам с Амура бывший генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев и, пробыв у нас дня два
на фрегате,
уехал в Николаевск, куда должна была идти и шкуна «Восток» для доставления его со свитою в Аян
на Охотском
море.
На этой шкуне я и отправился с фрегата, и с радостью, что возвращаюсь домой, и не без грусти, что должен расстаться с этим кругом отличных людей и товарищей.
Раиса Павловна умела принять и важное сановное лицо, проезжавшее куда-нибудь в Сибирь, и какого-нибудь члена археологического общества, отыскивавшего по Уралу следы пещерного человека, и всплывшего
на поверхность миллионера, обнюхивавшего подходящее местечко
на Урале, и какое-нибудь сильное чиновное лицо, выкинутое
на поверхность безличного чиновного
моря одной из тех таинственных пертурбаций, какие время от времени потрясают мирный сон разных казенных сфер, — никто, одним словом, не миновал ловких рук Раисы Павловны, и всякий
уезжал из господского дома с неизменной мыслью в голове, что эта Раиса Павловна удивительно умная женщина.
Неудержимо потянула меня степь-матушка.
Уехали мы со скорым поездом
на другое утро — не простился ни с кем и всю Москву забыл. Да до Москвы ли! За Воронежем степь с каждым часом все изумруднее… Дон засинел… А там первый раз в жизни издалека синь
море увидал. Зимовник оказался благоустроенным. Семья Бокова приняла меня прекрасно… Опять я в табунах — только уж не табунщиком, а гостем. Живу — не нарадуюсь!
И я уходил к себе. Так мы прожили месяц. В один пасмурный полдень, когда оба мы стояли у окна в моем номере и молча глядели
на тучи, которые надвигались с
моря, и
на посиневший канал и ожидали, что сейчас хлынет дождь, и когда уж узкая, густая полоса дождя, как марля, закрыла взморье, нам обоим вдруг стало скучно. В тот же день мы
уехали во Флоренцию.
К концу дня дождь перестал и ветер начал заметно стихать. Фон Корен уже помирился с мыслью, что ему сегодня не
уехать, и сел играть с Самойленком в шахматы; но когда стемнело, денщик доложил, что
на море показались огни и что видели ракету.
— Как холодно! Боже мой, как холодно! Так, вероятно, когда
уезжают ночью рыбаки, оставив
на берегу тлеющий костер, из темной глубины
моря вылезает нечто, подползает к огню, смотрит
на него пристально и дико, тянется к нему всеми членами своими и бормочет жалобно и хрипло...